Аркадий Адамов - Идет розыск [Полный вариант]
– Они и меня приглашали, – усмехнулся Откаленко.
– Ты когда у него в госпитале был?
– Сегодня. С Лилей познакомился. В пятницу его выписывают.
– Ну, вот. Ты давай там, в Ялте, побыстрее управляйся. Сразу две свадьбы и сыграем. И поаккуратней, смотри, – Виталий перестал улыбаться. – Смоляков не Лев Константинович, он беседы с тобой водить не будет. У него для беседы нож имеется. Или еще чего. Эх, черт! Как он у меня из рук ушел, простить себе не могу.
– У меня не уйдет, – мрачно пообещал Откаленко и, ощутив какую-то неловкость, добавил. – И у тебя бы не ушел, если б не Шанин. Да и Гриша уже ранен был.
В этот момент голос диктора, перекрывая гул в зале, громко и невнятно объявил начало регистрации пассажиров рейса на Симферополь.
– Ну, давай, – сказал Виталий, останавливаясь. – Твой, – и посмотрел на часы. – Вовремя, оказывается, улетаешь. Хорошая примета.
– Пока.
Друзья простились.
…Опять Игорь летел в командировку. Которая это была по счету? Как-то они с Виталием подсчитали, получилось, что вместе уже облетели земной шар. А если прибавить, сколько он налетал один? Впрочем, теперь он воспринимал эти дальние, трудные свои командировки уже спокойно, совсем, можно сказать, буднично. Задача, ведь, все та же: отыскать и задержать. А действовать по обстановке, вот и все. Гораздо сложнее то, что он оставил в Москве. Вот и решилась его судьба. Вот и решилась. Удивительно даже.
Привычно и мощно гудели моторы. За иллюминатором стояла непроглядная чернота, в ней отражались огни салона. Игорь развернул газету…
В Симферополе его встречали ребята из розыска.
Один, Никита Рощин, был давним знакомым, когда-то работал в Свердловске, и вот теперь в Ялте. Двое других оказались местными, из областного уголовного розыска.
Конечно, немедленно повезли ужинать. И потому в Ялту ехали уже поздно вечером. У Игоря слипались глаза. Не заметил даже, как миновали перевал с его экзотическим ресторанчиком. Тяжелый день выдался сегодня у Игоря.
Сидевший рядом Никита деликатно молчал. А в гостинице уже ждал номер, и Игорь еле добрался до постели.
Наутро состоялось короткое совещание в управлении.
Кроме Рощина и начальника отдела УР майора Савчука, присутствовал и участковый инспектор Болотный, на территории которого находился санаторий «Южный берег».
– Ну, Зарубин нам известен, – ворчливо просипел он. – Но у меня, знаете ли, особо не побалуешься.
– А пробовал? – поинтересовался Игорь.
– А поди у меня попробуй, я враз хвост прищемлю.
Игорь посмотрел на Рощина. Очень разными были эти двое. Толстый, розовый, с большими, голубыми навыкате глазами, белобрысый и уже немолодой Болотный, и невысокий, худощавый, улыбчивый Рощин, загорелый уже до черноты, с копной вьющихся черных волос.
– У вас ни по одному делу не проходил? – спросил его Игорь.
– Не-а, – покрутил кудлатой головой Рощин. – Вот и Олег Филиппович тебе тоже скажет. Верно, Олег Филиппович?
Савчук казался с виду человеком невзрачным и молчаливым. И именно этой своей невзрачностью, незаметностью и скупостью на слова особенно понравился Игорю. «Сыщик», – уважительно подумал он.
– Да, – коротко кивнул Савчук и, помедлив, добавил. – Однако знаю его. И жену тоже. Молодая совсем. Веселая. Поет, танцует.
– А он?
– Он парень одинокий. И… как бы сказать?.. ревнивый, что ли.
– Во, во, – недовольно вмешался Болотный. – Она танцует, а он ревнует.
– Ссорятся? – уточнил Игорь.
– Ну, это я не скажу, – все тем же недовольным тоном ответил Болотный. – Но с ним ухо востро держать надо. Парень-то отчаянный. И статья была серьезная. А тут еще эта певунья.
– Как же вы с ним познакомились, Олег Филиппович? – снова обратился Игорь к Савчуку. – Случайно или как?
– Да не совсем случайно. Заехал я недавно в этот санаторий. Ну, мне и рассказывают: «Чуть драка у нас тут не случилась». Отдыхающий один решил за Мариной-то приударить. А тут муж. Этот самый Зарубин. Ну, разок по шее он ему дал, конечно. Отдыхающему. А потом помирились. Короче, пустяк дело.
– Вам-то, может, и пустяк, а у меня вот они где сидят, эти драки, – Болотный похлопал себя по жирному загривку. – Ох, доберусь я до этого подлеца.
– Да нет, не подлец он, – покачал головой Савчук. – Совсем не подлец.
– А судимость у него какая? – хмуро спросил Болотный. – Сопоставляете? Начнешь говорить с ним, молчит.
Будто какое замыкание у него.
– А друзья у него есть? – снова спросил Игорь.
– Друзья-то? Тут Олег Филиппович пожалуй что прав. Друзей, вроде нет. Ну, вот, вы говорите, один прибыть должен?
– Какой он друг, это мы еще посмотрим, – покачал головой Откаленко. – Скорей всего недруг приедет и жди беды, – Потом снова спросил, обращаясь к Савчуку. – Как бы мне, Олег Филиппович, с ним так незаметно для начала познакомиться, по другой линии. Чтобы и самого не взволновать, не насторожить?
– А, может, наоборот, насторожить его? – предложил Рощин. – Раз не с добром приедет к нему этот Смоляков.
– Спугнуть я его боюсь. Вдруг да подхватит свою Марину и айда отсюда.
– Не. Он не испугается, – покачал головой Савчук.
– Но зато готов будет, – настаивал Рощин.
Болотный недоверчиво покачал головой.
– А вдруг да снюхаются?
– Марина между ними, – возразил Игорь. – Зол Смоляков на них обоих. И вспыльчив, реактивен. Как он машину свою на старика рванул тогда в Москве. Никто опомниться не успел. Нет, мне надо познакомиться с Зарубиным, немедленно.
…Час спустя Откаленко приехал в санаторий «Южный берег». Невысокие белоснежные его корпуса, поднимавшиеся вверх по склону, тонули в зелени кустов и деревьев. Ранняя и буйная весна уже стояла в Крыму.
Было совсем тепло, а на солнце даже жарко.
Игорь оставил пальто в гостинице и сейчас шел по аллее парка в одном пиджаке, галстук он тоже снял и расстегнул ворот рубахи, с наслаждением вдыхая напоенный густым ароматом воздух.
Зарубина он отыскал на другом конце парка, в большом, темноватом сарае, где хранился всякий садовый инвентарь, удобрения в целлофановых мешках, ящики с землей и какой-то рассадой. Парень оказался длинный, спокойный с виду, жилистый и загорелый, с крупными, грубыми чертами лица и хмурыми глазами. На нем были старые, испачканные в земле брюки и расстегнутая чуть не до пояса, вылинявшая рубашка с закатанными рукавами. На голове красовался сделанный из газеты колпак.
Зарубин поднял голову, настороженно посмотрел на остановившегося в дверях сарая Откаленко и медленно погасил о ближайший ящик сигарету, которую, видно, только что закурил. «Беспокоен», – отметил про себя Откаленко.
– Здравствуй, Иван, – сказал он деловито и просто. – Давай познакомимся. Мне тут какое-то время работать придется. Капитан Откаленко. Это по форме если.
Игорь протянул руку.
Подошедший Зарубин неохотно и вяло ее пожал.
– Насвистели на меня, выходит? – хмуро спросил он.
– У меня, Иван, на такой художественный свист слуха нет, – тоже хмуро возразил Откаленко. – Мне надо свое мнение о человеке иметь. Вот и о тебе тоже. Для того и пришел. Ты садись. И давай закурим, если не возражаешь.
Игорь говорил спокойно, убежденно и доброжелательно, никак, однако, не пытаясь подкупить этим тоном Зарубина. Так уж естественно получилось у него, и эту естественность тона уловил Зарубин.
– Здесь нельзя, – сказал он. – Давай выйдем.
– Что ж, давай.
Они вышли из сарая и уселись невдалеке на скамье.
Закурили. Каждый свои, не пытаясь угощать, опасаясь, как бы другой не принял это за навязчивость, да и желания друг друга угощать пока не было.
– О судимости твоей я знаю, – напрямик начал разговор Игорь. – Но об этом как-нибудь потом. А то и вовсе вспоминать не будем. Как сейчас живешь, скажи?
– Ничего, вроде. Живу…
– Доволен?
– Доволен…
– Я понимаю, Иван, душу раскрывать ты перед каждым встречным не собираешься. И правильно. Я, вот, тоже на это не очень всегда настроен. Но тут, понимаешь, дело особое. Я, ведь, в некотором роде, ну, как доктор, что ли. А докторам приходится все рассказывать, понимаешь?
– Меня уже ваши доктора лечили. Знаком, – не поднимая головы, насмешливо ответил Зарубин. – Думал, хватит.
– Что, обида осталась?
– А ты думал? Не в санатории лечили.
– Ну, так ведь, по справедливости все получилось?
– Так-то оно так…
– Вот и дальше так должно быть, я считаю. Друзьями-то обзавелся?
– Сыт друзьями.
– Старыми? – Игорь усмехнулся. – О них забыть пора.
– Не забываются.
– Что, напоминают?
– Пока бог миловал.
– И то хорошо. А ждешь? Ты с кем освобождался?
– Можешь справку навести.
– А самому вспоминать неохота?
– Придется, так вспомню.
Впервые в равнодушном тоне Зарубина мелькнула угроза.
– Значит не по-доброму расстались?
